Балканский синдром - Страница 39

К оглавлению

– Больше пяти. Но заведующим отделом я стал только в прошлом году.

– Вы знали до этого Баштича?

– Немного знал, он был достаточно известным человеком. И не только в нашей стране.

– Ваша мать была итальянкой? – неожиданно спросил Дронго, взглянув Видрану.

– Да, они жили в Триесте, но потом переехали в Геную. И спустя двадцать лет моя мать познакомилась с моим отцом.

– Может, перейдем тогда на итальянский? – предложил Дронго.

– Пожалуйста. – Кажется, она слегка удивилась.

– Меня очень интересует, как Баштич держался по отношению к своей сотруднице?

Видрана посмотрела на мужа и снова перевела взгляд на Дронго. Петкович нахмурился.

– Я не поняла вашего вопроса, – сказала она.

– Могу повторить его по-английски.

– Нет, вы меня не поняли. Я не поняла смысла вашего вопроса. Давайте лучше вернемся к английскому, иначе мы просто запутаемся, – попросила Видрана.

– Хорошо. В таком случае ответьте, пожалуйста, как Баштич вел себя по отношению к своей сотруднице? По-дружески, фамильярно, официально, слишком панибратски; может быть, наоборот, держался как начальник?

– Нормально. Он не делал между нами различий, – ответила она, немного подумав. – Хотя мне показалось, что он испытывает к госпоже Даниэле определенные симпатии.

– После обеда вы сразу поднялись в комнату, которая была вам отведена?

– Да. Сначала я включила телевизор, потом достала журнал и позвонила дочери. Мы с ней разговаривали, когда поднялся Драган. Затем мы вместе спустились вниз, и я уехала домой. Уже когда я была в аэропорту, позвонил Драган и сообщил мне, что господин Баштич убит. Я была в шоке. Конечно, сразу сдала свой билет и вернулась домой. Хорошо еще, что не отпустила водителя, иначе пришлось бы поздно вечером искать такси.

– Пока вы были в той комнате, вы ничего не слышали?

– Меня об этом уже спрашивали. Нет, ничего.

– Может, какой-то необычный шум или кто-нибудь пытался пролезть через ваш балкон?

– Я не выходила на балкон. Двери были заперты, занавески задернуты. Даже если там кто-то пролезал, я бы не увидела, – сообщила Видрана.

– А как господин Баштич разговаривал наверху с Даниэлой, вы тоже не слышали?

– Нет, не слышала.

– А когда к нему поднялся сын? Возможно, они говорили на повышенных тонах?

– Нет, я ничего не слышала, – спокойным голосом повторила она.

В разговор вмешался ее супруг.

– Этот особняк был построен еще в пятидесятые годы, – заявил он, – и там очень хорошая звукоизоляция.

– Мы проверяли, – подтвердил Орлич. – Даже если говорить достаточно громко, в соседних комнатах ничего не слышно. А если к тому же работает телевизор, и криков не услышишь. Кроме того, спальня – не соседняя комната, а следующая после гостиной. Оттуда вообще невозможно что-нибудь услышать.

– А вам не показалось странным, что в доме, где происходило закрытое совещание, было столько посторонних людей? – спросил Дронго, обращаясь к Петковичу.

– Посторонних не было, – убежденно ответил тот. – Меня трудно назвать посторонним, ведь я его заместитель по партии. Моя супруга была со мной, так как все равно должна была уехать. Госпожа Даниэла Милованович помогала вице-премьеру еще тогда, когда он работал в министерстве иностранных дел. Его сына тоже трудно назвать посторонним. А господина Недича прикомандировали наши спецслужбы. Больше никого в здании не было, если не считать охранников и гостей.

– И тем не менее все эти люди не должны были находиться в этом здании, – твердо сказал Дронго. – Между прочим, бывший руководитель следственной группы Марко Бачанович тоже считает, что это было грубым нарушением существующих должностных инструкций.

– Пусть обращается к премьеру, – посоветовал Петкович, – мы выполняли его распоряжения.

– А раньше вы бывали в этом особняке?

– Конечно. Много раз.

– А ваша супруга?

– Не знаю, по-моему, нет. Ты бывала раньше в Бичелише? – спросил Петкович.

– Нет. Ведь ты не любишь, когда тебе мешают работать, – напомнила супруга.

– А госпожа Милованович там раньше бывала?

– Кажется, да. Один или два раза. Но лучше спросить у нее.

– Значит, за ужином вы сидели впятером, четверо гостей и вы…

– Да, больше там никого не было. Эта встреча была достаточно закрытой, и ей придавалось очень большое значение руководством нашей страны. Вы наверняка знаете, что мы собираемся со временем стать частью единой Европы, вступив и в Европейский союз, и в Шенгенскую зону. Мы ведем переговоры о вступлении в ВТО и вхождении Сербии в зону евро. Во всех случаях нам понадобится хотя бы нейтральное отношение бывших республик Югославии к нашему участию в этих организациях. Согласно статусу почти каждой из них нас не примут, если хотя бы одна страна, уже входящая в эту организацию, выскажется против нашего вступления.

– Тогда понятно, кто именно может стоять за убийством вашего вице-премьера, – предположил Дронго. – Но это могли быть не только внешние, но и внутренние силы, не готовые к компромиссу после стольких лет ожесточенного противостояния между бывшими соседями по одной стране. Или вы со мной не согласны?

– Кто бы это ни сделал, он в любом случае сорвал самую важную встречу наших политиков за последние двадцать лет, – убежденно произнес Петкович, – и я даже могу с вами согласиться. Необязательно искать внешних врагов; вполне вероятно, что и среди наших политиков есть люди, не готовые к тому, чтобы наша страна стала частью единой Европы. Ведь в этом случае мы обязаны будем признать все территориальные изменения, происшедшие с Сербией за последние годы, в том числе и выход Косово из состава нашей страны.